И.В. Бакаева
кандидат юридических наук, доцент Ростовского государственного университета
СОБСТВЕННОСТЬ И ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ: ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ
К ИССЛЕДОВАНИЮ
В период осуществляемых в Российской Федерации в последние десятилетия рыночных реформ вектор теоретического анализа экономических отношений собственности и юридических форм их опосредования носил преимущественно функциональный характер, что было продиктовано необходимостью решения практических задач по созданию правового механизма реализации отношений собственности, и в первую очередь государственной. Поэтому в центре внимания оказались вопросы, связанные с акционированием и движением иных организационно-правовых форм реализации отношений собственности.
Однако рыночная трансформация российского общества и обусловленная ею современная кодификация гражданского законодательства предполагают изменение направлений юридического поиска в сторону интенсивных методологических исследований, призванных определить перспективы и тенденции развития базовых гражданско-правовых институтов. Одним из них является определение предметных границ и соотношения категорий собственности, производственных и имущественных отношений, которые выступают структурным элементом предмета гражданско-правового регулирования.
Данная проблема относится к числу наиболее сложных теоретико-правовых проблем и обладает высокой гносеологической значимостью как для цивилистической, так и для юридической науки в целом. Поэтому далеко не случаен тот значительный научный интерес, проявленный к ней профессиональным юридическим сообществом. Достаточно вспомнить работы таких выдающихся российских цивилистов, как С.С. Алексеев, С.Н. Братусь, Д.М. Генкин, А.В. Дозорцев, О.С. Иоффе, О.А. Красавчиков, В.А. Тархов, Ю.К. Толстой, Е.А. Флейшиц и многих других. Однако данную проблему вряд ли можно считать научно завершенной. Ее дальнейший теоретический анализ тем более необходим, что, как справедливо отметил В.А. Тархов, «новое гражданское законодательство отказывается от научного определения предмета гражданского права и отграничения его от смежных отраслей»1. Между тем расширение «товаризации» имущественных отношений в связи с введением в товарный оборот в ходе рыночных реформ земли, рабочей силы и других объектов ставит перед цивилистической наукой задачу установления качественных критериев имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, что позволит провести их четкое отграничение от имущественных отношений, составляющих предмет правового регулирования иными отраслями российского права. Методологической базой такого исследования выступает выявление сущностной природы имущественных отношений в гражданском праве в их соотношении с категориями собственности и производственных отношений.
Сложность поставленной задачи предопределяется тем обстоятельством, что отношения собственности, имущественные отношения и производственные отношения не являются независимыми друг от друга понятиями, а характеризуют собой сложное взаимовлияние и взаимопроникновение «смешанных типов». При этом необходимо учитывать тот факт, что данное переплетение и смешение создает дополнительные явления и формы проявления имущественных отношений, предопределяя разнообразие выражения одних и тех же их свойств, отображение одних связей в других и их взаимные модификации.
Диалектика взаимодействия категорий «собственность», «производственные отношения» и «имущественные отношения» неявно предполагает существование исходного, первичного понятия, обусловливающего, но не совпадающего с определяемыми категориями по своим сущностным признакам. И в качестве такого логически исходного предметного понятия выступают фактические общественные отношения, отграниченные системой правовых норм при помощи присущих данной отрасли права специфических юридических приемов, способов и средств правового регулирования. Из этого следует, что в системе «общественные отношения»1 «имущественные отношения»2 «производственные отношения»3 «отношения собственности» общественные отношения предметной области гражданского права опосредованы целым рядом разноуровневых звеньев, прежде чем они обнаруживаются в отношениях собственности. Рассматривая различные подсистемы взаимодействия в данной логической цепочке, следует признать качественную определенность отношений собственности как превращенной формы имущественных отношений. В свою очередь, имущественные отношения выступают в том же качестве по отношению к общественным отношениям, т.е. являются их превращенной формой.
Специфика превращенных форм проявляется в том, что они отражают строение и способ функционирования сложно-детерминированных общественных систем, позволяющих исследовать видимые зависимости и эффекты, выступающие на поверхности целостности явления в качестве формы его действительности «или, точнее, формой его действительного существования»2. Превращенная форма существования есть продукт реализации внутренних отношений общественной системы, происходящих на определенном ее уровне и скрывающих их прямую взаимосвязь косвенными отражениями, придающими «новые формы жизни» предмета сложной системы. Таким образом, в превращенной форме важна, во-первых, превращенность в ней каких-то других отношений, и, во-вторых, то, что она при этом есть качественно новое, вполне реальное (дискретное) явление, в котором промежуточные звенья «сжались» в особую функционирующую форму.
Превращенные формы являются восполняющими и замещающими формами общественных отношений, и в этом смысле сама система общественных отношений может быть представлена как иерархия различных уровней преобразования и замещения своих элементов. Функциональная значимость превращенных форм выражается в том, что они регулируют общественную систему путем восполнения отсеченных ее звеньев и опосредовании, замещая их новым качественным отношением, которое и обеспечивает «жизнь» системы в целом. Исходное (родовое) отношение здесь не может осуществляться в своем действительном виде в силу изъятости из определенной системы связей или их «стертости».
Следовательно, отношения собственности как превращенная форма имущественных отношений «сжимают» в себе все опосредующие звенья, связывающие их с общественными отношениями. Однако сложность исследования сущности отношений собственности заключается в том, что, представляя собой «сжатую» форму имущественных отношений, они сами в себе «стирают» общественную сущность, выступая в качестве «экономической ценности» своих ближайших звеньев предметно-превращенной опосредованности.
В результате институт собственности выступает как превращенная форма общественных отношений, поскольку данный правовой институт отражает общесоциальное явление, присутствующее на всех исторических ступенях общественного развития. Кроме того, институт собственности выступает как результат их развития в качестве реально существующего общественного феномена, воспроизводящего определенное поведение субъектов. В структуре общественно-производственных отношений институту собственности отводится роль системообразующего элемента, поскольку именно собственность связывает в целое производственные отношения, превращая их из «совокупности» в «систему». Это позволяет передать импульс системности и самим имущественным отношениям, которые выступают в качестве отношений по поводу владения, пользования и распоряжения вещами, а также иных отношений, связанных с передачей материальных благ3.